Андрей Табанаков: Четыре этажа — идеальная высота для дома

Мой первый вопрос Андрею Владимировичу был такой: «Какого здания не хватает в Тюмени»? На что последовал встречный: «А какого здания не хватает вам, как жителю этого города»? Стоит подумать. Нечасто моим мнением интересуются специалисты. О том, почему в России при строительстве жилья не советуются с горожанами, почему Тюменская область отстает от соседних регионов по строительным инновациям и о том, каким должно быть комфортное жилье, мы пообщались с архитектором Андреем Табанаковым.

Андрей Владимирович, может ли архитектор диктовать моду на здания?

— В России, и в Тюмени, в частности, не архитектор диктует моду на здания и качество застройки, а заказчик. Им может быть и частное лицо, и строительная компания, и город. Если заказчик «экономный», соответственно он, различными путями, экономит на проекте, а если средства позволяют сделать что-то действительно достойное, то разрабатывается индивидуальный проект, и результат идет городу только на пользу, подчеркивая его идентичность и своеобразие. Вы видите, что сегодня массово появляются одинаковые дома — «клоны» в городе. И люди задаются вопросом: «А что, у нас архитекторов нормальных нет? Они вообще ничего не умеют?» Дело не в архитекторе, а в заказчике, который заказал эту работу. У него четкая экономика, готовые решения… Чем больше домов одного проекта он закажет, тем больше сэкономит на проектных работах. То же и с частником — он вообще сам решает, что и как ему строить. Но я бы отметил, что в последнее время на откровенно слабые пиар-компании и сомнительный маркетинг тратятся гораздо большие средства, чем на архитектурный проект. Хотя часто архитектурная идея задает тему маркетинговой концепции, а не наоборот. А частник часто не думает об архитектуре — он строит для себя, а не на продажу. В итоге городу и пригороду достается его, частника, самодеятельное творчество.

В прошлом году я делал доклад о том, что Тюмень во многих рейтингах в России на первых местах — по благоустройству, по автомобилизации, по количеству вводимого жилья на душу населения. Мы обогнали такие города как Москва, Санкт-Петербург. Тем не менее, другие страны мы еще не догнали.

Я часто езжу за границу, к примеру, к партнерам, в Германию. Грустно возвращаться в Россию и видеть, как некрасиво мы строим, к примеру, частные дома. Едешь, например, по частной застройке в Германии. Смотришь — люди придерживаются стилистики и архитектуры своего района, украшают свой участок, дом, улицу… Это ведь очевидно — хорошая архитектура добавляет стоимость постройки. В Германии есть определенные требования к архитектуре, которые приняты в обществе. Есть сложившаяся культура строительства. Есть политика в области строительства и надзор. Люди понимают, что строить «что попало» и «как попало» нельзя, они пользуются правилами и привлекают специалистов. У нас этого нет, и это обидно. И это не от бедности…

Раньше были двухэтажные дома, потом начали расти, дошли до пятиэтажек, сейчас — небоскребы. Кстати, еще лет 20 назад говорили, что в Тюмени нельзя строить многоэтажки, город стоит на болотах, тем не менее, объекты возвели… Чем вы это объясните?

— Сегодня можно построить любое здание, в том числе и на болотах, и на воде. Технологии идут вперед. В Санкт- Петербурге сходные с нашими грунты, тем не менее, там хватает многоэтажных построек, включая одну из самых высоких в стране. Только эти небоскребы не дадут жильцам чувства хозяина. Люди выходят в «свой» двор, часто плохо благоустроенный, с машинами припаркованными где придется… Они не видят границ своей территории. Соответственно и относятся к этому как к чужому.

А в небольших домах люди часто знакомы друг с другом, они чувствуют принадлежность к своему «кругу», сообществу жильцов, им проще и быстрее решить проблемы или реализовать идеи. Так, если небоскреб положить, то получится таун-хаус. Это будет комфортное жилье при той же площади, необходимой для застройки, что и «жилая башня». У каждого есть своя квартира на этаже, парковка, палисадник… Подобные проекты существуют, но заказчики не торопятся. Не так много компаний, которые готовы на «нестандартные» подходы.

Какая оптимальная высота должна быть для проживания?

— Оптимально — поближе к земле. Три, четыре этажа — идеально. Но такая высота хороша в квартальной застройке, а не в единичном здании. В центре любого города сегодня строят высотные дома. И что примечательно, там люди часто боятся к окнам подходить, потому что страшно.

В каких условиях человеку было бы удобнее жить?

— Скорее всего, в своем доме, на своей земле. (смеется)

Желание приобрести свое жилье — это здорово. Но эйфория после покупки проходит, и что остается? Садика нет, школы нет, магазина нет, парков нет. Сейчас эта среда насыщается, но в то же время есть такие микрорайоны, где жилья настроили, а выйти некуда. Да, дешевое жилье, а что там есть, как там жить?

Градостроительства у нас в России уже около 20 лет как не существует. Если посмотреть на проекты микрорайонов 80, 90-х годов, очень четко видно, что есть архитектурная композиция, все выполнено по проектным нормативам — комплексная застройка сегодняшнего дня. А сейчас мы снова возвращаемся к кварталам.

Квартальная застройка — логичная тенденция городской застройки. Такие проекты, как Ожогино, Новин — хорошая альтернатива строящимся микрорайонам с застройкой отдельными домами.

Есть ли у современных архитекторов возможность самореализоваться?

— Есть. У меня были такие заказчики, которые говорили: «Делай, как хочешь. Ты архитектор. Я построю любой проект». Я думаю, у меня получилось.

Сегодня нет реального запрета на выражение творчества. Не имея жестких требований к фасадам от городской архитектуры, пользуясь только юридическими регламентами, можно в центре города построить здание, какое угодно — и уродливое в частности. И никто не запретит, потому что все юридические вопросы будут выполнены. Это, конечно, глупо, но возможно. И город от этого не застрахован.

Идет ли Тюменская область в ногу со временем в плане архитектуры?

— Тюмень, как ни странно, отстает от других регионов и по технологиям строительства, и по инновационным разработкам. Отстаем от больших городов — Екатеринбурга, Новосибирска, от столиц. Это видно по иногородним подрядчикам сложных объектов. Можно обижаться — казалось бы, мы так много строим. Но покажите мне какой — нибудь архитектурный журнал с тюменскими объектами. Мы только начинаем: приобретаем линии производства, осваиваем новые технологии, используем наработки иностранных проектировщиков и т.д.

И вторая проблема — в самих архитекторах. Мы не всегда можем защитить хорошее архитектурное решение перед заказчиком, у которого сложилось свое стереотипное мышление. Он к чему-то привык и видит дома только так, а не иначе. Сложно донести информацию правильно. В этом плане иностранные архитекторы лучше владеют знаниями психологии, чем наши. Нам есть чему у них поучиться. У нас ведь часто бывает так, что разработали проект здания, а поднялась волна — людям не нравится. Можно было бы собрать людей и все объяснить, рассказать. Но, повторюсь, наши архитекторы не умеют правильно донести свои идеи до народа — чтобы поверили.

Архитекторы могут изменить мир?

(задумался)

— Живешь ты в пустыне. Пески, жара. А заходишь в здание: снежный склон, лыжи и все такое. Это не изменение мира? По-моему, самое что ни на есть изменение (смеется). Есть здания-аттракционы, когда туда заходишь — думаешь, что в сказку попал. На мой взгляд, хорошая архитектура, конечно же, может изменить мир.

Марина Зыгина