Наталья Кузнецова: Мы теряем мат как экспрессивное средство выражения эмоций

Великий, могучий, и, главное — живой. Все это — о нашем современном языке. Он меняется, развивается, местами терпит издевательства от своих пользователей. 6 июня, в день русского языка, корреспондент интернет-портала Nashgorod.ru пообщался с доцентом кафедры русского языка Тюменского государственного университета, кандидатом филологических наук Натальей Кузнецовой о том, к чему приведет модное сегодня сокращение слов и чрезмерное употребление в речи мата.

Наталья Владимировна, как бы вы оценили те процессы, которые происходят с русским языком в 21 веке? Мы начали сокращать слова, умышленно искажать и т.д.

— Я отношусь к этому прежде всего с большим интересом. Подобные явления в русском языке имели место всегда, но сфера их применения была ограниченной. Возьмем, например, сокращения: «ок», «норм» и так далее. Все, кто был студентом — а это большая часть населения нашей страны — писали конспекты. В них сокращали слова. Причем не только слова, но и словосочетания, предложения… Сегодня подобное выплеснулось в интернет.

Всемирная паутина — среда, благоприятная для сокращений. Студенческие конспекты были не в публичной сфере, а сейчас сокращения просто заметила широкая публика. Люди удивляются, говоря: «Это новое!» На самом деле ничто не ново.

Вспомнила историю, рассказанную коллегами: студентка на экзамене рассказывает про ученого Фердесоса, повлиявшего на современную лингвистику. Она это переписала из чьего-то конспекта, но не поняла, что это был знаменитый швейцарский лингвист Фердинанд -де Соссюр зашифрован. Поэтому, конечно же, с любыми сокращениями надо быть осторожнее.

Отчего мы сокращаем и искажаем слова? Влияет ритм жизни или просто людям лень много писать и говорить?

— Зачастую, когда мы с кем-то общаемся, не хотим перенапрягаться. Если нас и так понимают, то зачем лишний раз много писать? С другой стороны, обилие сокращений можно расценить как неуважение к собеседнику. Например, люди, которые вместо «пожалуйста» пишут «пжлст». В Интернете можно прочитать раздраженные вопросы: «Что, вы так много времени экономите, когда пропускаете эти буквы?», «Какими важными делами вы заняты?»

Не приведет ли это к тому, что люди просто замолчат и будут понимать друг друга без слов?

— Конечно же, язык не исчезнет. Это очень живучая сущность. Одними картинками всего не выразишь, хотя сейчас явно наблюдается очень мощная тенденция к общению картинками: эмодзи, гифки, «мемчики». Но все-таки часто они сопровождаются каким-то текстом. Существует много сфер общения. В некоторых мы не можем обойтись без слов. Например, написать закон без слов не получится. Или журналистский материал. Инфографика — это, конечно, хорошо, но только в качестве сопровождения текста.

Как вы относитесь к мату? Ведь еще лет 10 назад так не матерились…

— Опять же — с интересом (смеется). Сложно говорить, матерились ли 10 лет назад меньше, таких исследований нет. Сегодня мат становится все менее табуированным, все меньше запретов на его употребление. Сошлюсь на Максима Кронгауза (советский и российский лингвист — прим. авт.). Примерно 10 лет назад в своих интервью он говорил о том, что когда мат начинают употреблять гораздо чаще, чем раньше, он теряет экспрессивную функцию, негативный заряд. Вся суть мата в том, что он такой запрещенный, используется в ограниченном числе ситуаций, и уж если сказал слово из этого ряда, то это что-то из ряда вон выходящее. А когда эти слова во всех ситуациях употребляют, они тем самым становятся обыденными, и мы тем самым теряем мат как экспрессивное средство выражения эмоций. Мат остается матом, но перестает быть таким мощным, как раньше.

Что-то, наверное, придет на замену?

— Возможно. Но вообще-то люди отрицательно реагируют не на использование мата как такового, а на те эмоции, которые с его помощью легко выразить. Желание оскорбить, унизить собеседника. В интернет-пространстве люди часто употребляют матерные слова и выражения, стремясь самоутвердиться, начинают провоцировать, оскорбляют друг друга. Такая атмосфера часто возникает в комментах — люди не обсуждают проблему, а стараются друг друга «уязвить». Впрочем, это можно делать и без использования мата.

— Конечно же, язык не исчезнет. Это очень живучая сущность.

А что касается заимствованных слов, таких как «воркаут» и другие, они ведут к обеднению речи?

— Если это дополнительные слова, как же они ведут к обеднению? Наоборот, это обогащение речи! (смеется) Конечно, когда мы сталкиваемся с новым словом, нам неуютно от того, что мы его не знаем. Но эти слова, как правило, склоняются, согласуются с другими, то есть приспосабливаются к русской грамматике. Хотя можно увидеть и проблему в том, что мы, вместо того чтобы взять ресурсы из родной речи, берем иностранный корень и прикрепляем к нему русские окончания. Опять же на Максима Кронгауза сошлюсь. В своей книге «Русский язык на грани нервного срыва» он отмечал, что новые виды спорта, которые приходят к нам, не называют русскими словами, а используют для них исключительно иностранные. «Бейсджампинг» и многое другое. Джамп — это же прыжки! По этой логике, если бы прыжки в высоту появились у нас сейчас, их назвали бы «хай-джампингом», а в длину — «лонг-джампингом».

Тут еще фактор престижности языков играет роль. В современном мире не знать английский — это не круто. Напрашивается вопрос: А не знать родной язык, не уметь выразить свою мысль на русском — это как? Считается что русский язык — это само собой, и на него не нужно тратить усилия, раз человек его в детстве усвоил. А вот английский приходится учить.

А вы сами употребляете такие слова?

— Да. Все зависит от ситуации. Если ситуация того требует, то, конечно, использую. С другой стороны, в русском языке есть негативные тенденции. Например, частое употребление так называемых канцеляризмов. В нашу речь проникает официально-деловой стиль. Даже в разговорной речи, в художественных текстах, в лирических песнях он есть. Например, «данный момент», «соответственно», «а также»… Лично мне это не нравится, потому что это штампы деловой речи, а если мы используем штамп, то не используем «живые» слова и выражения. Я бы назвала это обеднением языка.

Существует опасность исчезновения научного стиля. Сейчас все значимые научные статьи пишут на английском языке. Поэтому, возможно, этот стиль мы через десятки лет потеряем. Однако все это частности. Если на языке общаются, пусть даже ругаются, то значит, язык живет.

— В современном мире не знать английский — это не круто. Напрашивается вопрос: А не знать родной язык, не уметь выразить свою мысль на русском — это как?

Каким, на ваш взгляд, будет русский язык лет через 30?

— В целом он будет таким же. Какие-то слова будут заимствованы, а какие-то — забыты. Они уйдут так же естественно, как и явления, называющие их. Например, «пейджер».

Падежей уж точно останется такое же количество. Возможно, будет чаще употребляться предлог «на» вместо «в», что мы уже наблюдаем. Популярная песня «На лабутенах» это подтверждает (смеется). Часто люди говорят «на пальто» вместо «в пальто» и так далее… Несколько десятков лет назад высказывали предположение, что в скором будущем у нас станут склонять все несклоняемые существительные, типа «метро», «пальто» и так далее. Что мы видим? Количество несклоняемых существительных, наоборот, только растет. Мы, например, перестали склонять географические названия на -ово, -ино: «Были в Кемерово», «в Рощино», не «в Кемерове», «в Рощине». Старинный советский фильм назывался «Дело было в Пенькове», а вышедший через 30 лет мультфильм — «Каникулы в Простоквашино». Быть может, через 30 лет вообще забудут, что подобные названия когда-то склонялись.