«Ветер в тополях» в драмтеатре: в мире старых мальчиков

Спектакль по пьесе модного современного французского драматурга Жеральда Сиблейраса представили на сцене драмтеатра в минувшую пятницу, 10 июня. Режиссером-постановщиком «Ветра в тополях» стал лауреат Государственной премии РФ Александр Баргман, ранее поставивший такие популярные спектакли Тюменского драмтеатра, как «Мольер», «Три товарища», «Бог резни», «Карнавальная ночь» и «Крейцерова соната». Пластикой и светом также занимались профессионалы из Санкт-Петербурга.

От начала до конца на сцене всего три героя — Фернандо, Гюстав и Рене. Двум из них 75 лет, третьему — «кажется 63».Чтобы скрыться от гнетущей атмосферы дома для престарелых, «отвратительного старичья» и некой сестры Мадлен, которая внушает страх и трепет, трое приятелей собираются на веранде и обдумывают план побега. Компанию им составляет каменная собака, которая, по мнению одного из них, иногда движется. Надпись на афише «„героическая“ комедия» может дать надежду на то, что зритель будет хохотать до упада. И весьма напрасно. На протяжении почти двух часов мы будем видеть диалоги «проржавевших старых мальчиков» (как они себя сами называют), не поддающиеся логике телодвижения и действия, а также большое желание жить, зная, что осталось им не так много, как хотелось бы. «Что смешного в старости?» — скажете вы, и будете правы. Лишь редкие перлы из уст героев могли вызвать смех в зрительном зале.

При этом происходящее на сцене могло смутить тем, что герои совершенно не похожи на стариков. И это не проблема самих актеров, потрясающе вжившихся в образы своих героев. Скорее, костюмы и грим не дают шанса поверить, что перед нами действительно «старые мальчики». Любопытно, что если найти в интернете фотографии с других постановок данной пьесы, то их можно разделить на две половины: те, где герои также выглядят чересчур молодо, и те, где перед нами «настоящие старики».

Кстати, об актерах. Сергей Осинцев, Александр Тихонов и Сергей Скобелев были прекрасны. Ни убавить, ни прибавить. Они смогли продемонстрировать три совершенно разных, но очень узнаваемых образа: бывший военный Гюстав, стремящийся быть лидером, трусливый и окончательно чокнувшийся Фернан, недоверчивый и желающий всегда быть правым Рене.

В антракте одна из зрительниц произнесла «Это спектакль не для всех. Для тех, кто глубоко проник в мир театра». С ней трудно не согласиться. Если есть современное понятие другое кино — это кино, которое ценят многие киноманы со стажем, то почему бы не отнести «Ветер в тополях» к «другому театру»? Да, в нем нет ничего экстравагантного и кричащего, того, что может возмутить заядлых театралов, но и новичкам, которые привыкли к тому, что театр — это Островский и Шекспир, происходящее на сцене может показаться слишком скучным.

«Он вечно всем восторжен. Он таким и родился. И умрет восторженным трупом», — говорит о своем приятеле Рене вечно ворчливый Гюстав. Возможно, этот спектакль и можно было бы назвать историей о трех еще живых трупах — пугливом, восторженном и вечно всем недовольном, мечтающим сбежать туда, где ветер гуляет в тополях. Такая вот грустная философия о тленности бытия с небольшими юмористическими вкраплениями.