Сергей Чашкин: Если хочешь после Беркли стать популярным музыкантом, уезжай от него подальше

В личной беседе Сергей рассуждает о трудностях и возможностях современного гитариста, а также о том, как обучение в Беркли изменило его жизнь.

Об обучении в Беркли.

Когда ты обнаружил в себе тягу к музыке?

— Моя музыкальность начала проявляться еще в детстве. Возможно, это наследственное: двоюродный дедушка был профессиональным музыкантом, виолончелистом. Папа до сих пор играет на фортепиано и поет. Несмотря на то, что в детстве больше занимался спортом, фигурным катанием, я все-таки умудрился попасть и в музыкальную школу. В наш класс пришли педагоги для прослушивания, и после него меня приняли.

В музыкальную школу я ходил неделю. Потом уроки там стали пересекаться с занятиями в спортивной секции, и я бросил «музыкалку». Педагоги говорили мне, что я об этом пожалею. И спустя десять лет я пожалел: вернулся туда и закончил ее экстерном.

Как появилась идея поступить в Беркли?

— Среди музыкантов эта школа на слуху, многие стремятся туда. И я не был исключением. Узнал, что в Израиле есть отделение колледжа. И после года учебы в музыкальном училище им. П.И.Чайковского я отправился туда. Мне нужно было подтянуть как музыкальную базу (в большей степени — теорию), так и материальную.

В Израиле, что хорошо, мне помогло государство: частично оно оплачивало мне обучение как новому репатрианту. Когда же я получил что-то наподобие нашего среднего специального образования, решил попытать счастья на прослушивании в Беркли. Ведь каждый год в Израиле проходят экзамены для поступления в бостонский колледж.

Трудно было попасть в число студентов колледжа?

— Поступать в Беркли едут лучшие музыканты из разных стран. Конкуренция есть всегда. Но я даже попал на частичную стипендию, то есть оплачивал лишь часть обучения. К слову, полгода обучения в Беркли стоят 12 000-13 000$ в зависимости от направления. Но в последние годы даже за такую кругленькую сумму туда сложно попасть. Сейчас очень большой конкурс, в том числе на платные места! Грубо говоря, из 7 тысяч абитуриентов, которые едут туда каждый год, поступает лишь тысяча.

Что такое ты сыграл на прослушивании, что попал туда?

— Простой джазовый стандарт (улыбается)... «They will never be another you». Главное не то, какое ты произведение играешь, главное — как.

Беркли — это школа мировых звезд! Если верить Интернету, из российских знаменитостей ее закончили только И.Бутман и ты. Действительно ли русских ребят там так мало?

— В последние годы российских музыкантов становится все больше. Причем их мастерство на очень высоком уровне. Я знаком с саксофонистом из Питера (мой очень хороший друг и отличный музыкант), который получил полную стипендию. Двое саксофонистов из Москвы тоже очень сильные музыканты. Вообще 20-25 человек из всей школы по всем направлениям русские ребята.

Вот слышу про музыкантов из Москвы, Питера... А из уральского региона были студенты?

— Честно говоря, за время учебы я никого не нашел.

Проведя немало времени в многонациональной музыкальной среде, заметил ли ты, что какие-то национальности более сильны в музыке?

— Много хороших музыкантов со всех точек планеты. Много азиатов. И плюс их в том, что они очень трудолюбивые. Смотришь, как они усердно занимаются, и самому хочется.

Ты видел Беркли изнутри. Скажи, туда стоит стремиться?

— Конечно, стоит. Там огромное количество приезжих музыкантов. У каждого своя национальная музыка, свое влияние, свое окружение. Каждый от этого еще более уникален! Неповторим. Один совершенно не похож на другого. Это очень здорово! Еще хорошо то, что ты можешь поучиться у тех, кого слышал лишь в записи. К примеру, Курт Розенвинкель, Виктор Вутен, Бэлле Флэк, Джек ДеДжонетт, Стив Смит, Антонио Санчес, Авишай Коэн (трубач), Гэтри Гован давали мастер-класс.

У нас преподавал Мик Гудрик, который сам долгое время концертировал, но сейчас в силу возраста больше преподает. Учил нас и Дэвид Гилмор, не тот, который в «Пинк Флойд», но тоже известный музыкант. «Топовый» зарубежный джазовый гитарист сегодня. Также я учился у Джона Дэмиана, замечательного гитариста и гениального педагога.

Есть ли различия в нашей и американской системах образования?

— В американской системе есть индивидуальный подход к каждому музыканту. В Беркли для каждого студента составляется индивидуальное расписание. Ты можешь сам выбирать себе преподавателя. Менять его каждый семестр. Пойти учиться к тому, кто лучше разбирается в направлении, которое ты выбрал. Там система подстраивается под человека.

В России же мне такого наблюдать не приходилось. У нас одна система, и неважно, какой у тебя уровень: ты после музыкального колледжа или только вчера взял в руки гитару — все учатся по одной программе. Индивидуальные качества нивелируются. И естественно, обучение менее эффективно.

О джазе и музыкантах

Почему ты выбрал джаз?

— Раньше я играл тяжелый рок. Но потом стал интересоваться импровизационной музыкой. Привлекла свобода в игре, свобода выражения своих мыслей. Так постепенно пришел к джазу. Из музыкантов на меня сильно повлиял Джо Пасс. Повлияли также духовые инструменты, в частности, саксофон и труба: это очень важные инструменты в джазе. Они и сейчас влияют на меня больше, чем гитаристы.

Что ты посоветуешь начинающему джазовому музыканту?

— Надо прийти домой и начать слушать джаз. А потом уже играть самому. Нужно заниматься столько, сколько ты можешь, а не ставить себе нереальных задач.

А сколько ты сам занимаешься в день?

— Каждый раз по-разному. Но не менее 3-4 часов в день. При этом я планирую занятия. Знаю, с чем буду работать сегодня. Я всем советую потратить 15 минут на планирование — и оставшееся время, пусть один час или полтора, пройдет более продуктивно.

Влияет ли инструмент, в частности, гитара, на качество исполнения?

— Я скажу так: на гитаре очень просто научиться играть плохо и очень сложно научиться играть хорошо. Инструмент в данном случае второстепенен. Сейчас у меня джазовая гитара — Гибсон ES 175 кастом шоп. Она наполовину акустическая, наполовину электро, очень нравится мне своим акустическим звучанием. Ее «голос» чистый, настоящий.

Расскажи, кто из джазовых гитаристов сейчас популярен в Америке? И почему?

— На первом месте, пожалуй, Курт Розенвинкель. А еще музыканты с его потока — это Джошуа Редман, Бред Мелдоу, Марк Тернер. Они считаются «топовыми» музыкантами. А популярны они тем, что у них красивая музыка (улыбается).

Приходилось ли тебе играть джаз с кем-то из знаменитостей?

— Да, посчастливилось поджемить в Беркли с замечательными музыкантами — трубачом Авишаем Коэном, пианистом Аароном Гольдбергом и барабанщиком Грегори Хатчинсоном. Они приезжали с концертом и мастер-классом в Беркли, и мне довелось с ними играть на одной сцене.

А в России, по-твоему, кто хорошо играет джаз?

— (Задумался). А вот мы (с Андреем Злояном — авт.) вчера ходили на концерт органного трио! Очень интересные музыканты, хороший гитарист играл — Максим Шибин... В России, к сожалению, хороших джазовых гитаристов не так много. Не то, чтобы их нет — просто не так много музыкантов, которые играют только джаз. Они играют его как одно из направлений. Но мало кто отдается ему всецело.

Поделись впечатлением как артист: наша публика отличается от американской?

— Отличается. Например, у нашей публики ты будешь востребован, если играешь как кто-то из знаменитых музыкантов. Скажем, как Колтрейн, Паркер или еще кто-то. В Штатах ты интересен, если ты играешь индивидуально. Если ты играешь как Джошуа Редмен — ты не будешь популярен. Все потому, что Джошуа Редмена можно послушать в соседнем клубе. В Америке ценится индивидуальность, свой звук, авторские композиции!

Про тебя в Интернете пишут, что ты талантливый молодой музыкант, самобытный... Ты считаешь себя самобытным?

— Я еще в поиске своей самобытности. Пишу, играю свои композиции, но их еще нужно вывести на определенный уровень.

Каждый день ты занимаешься музыкой; в чем находишь свое вдохновение?

— Меня вдохновляет игра с другими музыкантами. Джаз — это импровизационная музыка. Порой на сцене происходят вещи, которые совершенно не были запланированы. Они происходят произвольно. Ты играешь и не знаешь, что будет дальше. И в этом-то все удовольствие!

О перспективах после Беркли

Что ждет музыканта после Беркли?

— Если исполнительское отделение, то музыканты остаются в Бостоне или едут в Нью-Йорк, в центр джазовой тусовки. Композиторы, которые пишут музыку для кино, покоряют Лос-Анджелес или Голливуд. Кто-то возвращается домой. Нет пути, который тебе гарантирован.

А разве ученики из бостонского колледжа не нарасхват?

— Чем дальше ты от Беркли, тем больше ты востребован. Тем больше за тебя хватаются. В самом Бостоне — тысячи людей, которые учатся или учились в Беркли.

Отчего тогда ты, окончив Беркли, вернулся в Россию, а теперь вновь собираешься в Америку?

— В США больше музыкантов, больше клубов... И еще мне одобрили рабочую визу. Раньше у меня была только студенческая, и я не мог по ней работать. Поскольку есть шанс — я хочу попробовать.

Неужели тебе не предлагали остаться в России, играть в каком-нибудь коллективе?

Предлагали. Но это предложение было не настолько перспективным, чтобы остаться (смеется).

Где ты планируешь работать в США?

— В любых местах и коллективах. Везде, где можно играть музыку и получать за это деньги. Возможно, займусь преподавательской деятельностью — частными уроками. Там на занятиях можно хорошо заработать.

Какие творческие вершины тебя манят?

— Хочется играть свою музыку. Чтоб у нее был слушатель, и чтобы она приносила деньги.

Ты видишь себя сольным исполнителем или музыкантом в коллективе?

— Я бы хотел, чтобы у меня был коллектив. Мне нравится взаимодействие. Нравится создавать музыку с другими людьми.

Беседовали Светлана Рожина и Алексей Голомолзин, центр развития гитары «Романтик саунд»