Игнат Кравцов: Ты должен быть не просто джазовым музыкантом — джазовым человеком

Джазовый барабанщик из Екатеринбурга с мировым именем Игнат Кравцов выступил в Тюмени 29 сентября. В интервью центру развития гитары «Romantic sound» музыкант рассказал, почему он выбрал именно джаз, как стал барабанщиком и как это сделать джазовым исполнителям. «Ты должен быть не просто джазовым музыкантом – ты должен быть джазовым человеком», – считает Игнат, и с ним сложно не согласиться.

Почему ты решил заниматься барабанами?

– Это связано с моим отцом. Я родился в многодетной семье, и когда мне было 6 лет, мы потеряли отца – он умер от рака головного мозга. Он был при жизни достойным человеком, образованным и, несмотря на то, что был геологом по профессии, очень увлекался джазовой музыкой, пел и играл на барабанах. В нашем доме постоянно звучала музыка, и эстрадная тоже, но особую страсть отец питал именно к джазу. Отец играл его, и я видел, как он это делал; я слушал, впитывал все, и на меня это оказало очень большое влияние. Когда его не стало – это просто сразило меня наповал, я уже с раннего возраста, с десяти лет, знал, чем буду заниматься, чем буду зарабатывать. Это явилось неким толчком к тому, чтобы стать музыкантом, именно джазовым музыкантом, именно барабанщиком. Любовь к джазу – это дань памяти моему отцу и продолжение его дела.

Что в этой музыке тебя особенно поразило?

– В детстве в доме звучала именно эта музыка, поэтому она мне безумно нравилась. Был период, когда я слушал рок-музыку. Я до сих пор слушаю такие группы, как Fink, Portishead, Coldplay, Moloko, несколько песен группы U2. Я не из тех, кто говорит, что признает только джазовую музыку – это все полная чепуха. Жанров во всем мире много, как и языков. Просто я хочу заниматься определенным стилем, излюбленным жанром. Лучше играть что-то одно, но на «отлично».

Я не могу вспомнить конкретные композиции, которые на меня повлияли, но было несколько европейских составов, которые играли свинг, джаз. Я слушал их на виниловой пластинке, и меня это так захватило… Еще после того, как я услышал композицию «Giant steps» John Coltrane (напевает), я понял, что буду этим заниматься. И альбом, с которого эта песня, с одноименным названием «Giant steps», стал первым альбомом, после которого я начал плотно заниматься именно джазовой музыкой. Я очень долго изучал игру, отрабатывал все соло.

Вообще John Coltrane и его творчество явили собой некую отдельную ветвь джаза, некую веху, эпоху. Самое главное, чем он обладал, – это сильный, мощный дух, энергетика, которой он захватил многих музыкантов. Он был далеко не простым человеком, он был верующим, таким мечущимся человеком по жизни: у него были разные периоды в жизни, он падал, вставал, снова падал, и это сказывалось на музыке. Он был одним из первых, кто привнес в музыку духовную составляющую.

Ты уже 16 лет занимаешься музыкой, у многих уже после десяти начинается кризис. Где черпаешь вдохновение?

– Конечно, когда тебе 10-12 лет, ты еще не отдаешь себе отчет, чем ты занимаешься. Я просто говорил всем: я хочу быть барабанщиком, и я им стал.

На концерте «Free organ Trio» ты показал очень мощные сольные импровизационные партии ударных – откуда ты это берешь?

– Это постоянный анализ, это черпается из абсолютно разных источников. Мы проживаем жизнь, мы встаем, видим окружающую нас среду, людей – хороших, плохих. Мы едим хорошую еду, но иногда приходится есть и плохую: она может, извиняюсь за выражение, протухнуть, и есть люди такие же. Есть злые, добрые, завистливые, есть абсолютно открытые. На меня влияют жизненные факторы. Я прихожу домой, и у меня рождаются новые вещи, я вкладываю в них всю пережитую жизнь, и вся моя музыка посвящена взгляду не только на социальные проблемы – она связана с жизнью конкретных людей. Связана с вопросами людского порока, а я могу об этом говорить, потому что я человек верующий, служу в церкви уже достаточно долгое время, я протестант более 10 лет. Это очень важный момент в моей жизни.

На мастер-классе ты много говорил о своем преподавателе. Расскажи, как вы познакомились.

– По окончании музыкальной школы я поступил в музыкальное училище им. Чайковского в Екатеринбурге. Мой преподаватель, Юрий Леонидович Бобрушкин, работает там уже больше 30 лет. Он потрясающий преподаватель, просто преподаватель от Бога. Ученики, которые по-настоящему занимались у него, применяли его технику и полученные навыки, – все играющие. Они сейчас колесят по всей России, по Америке, по Европе… И они, я думаю, согласятся со мной, что Юрий Леонидович дает очень хорошую школу. К этому человеку я отношусь с любовью и уважением. Мы стали очень хорошими друзьями, я стараюсь периодически с ним общаться, советоваться.

Чему он научил тебя в плане техники и в плане сердца/души?

– Он дал мне так называемую технику Моллера, только немного измененную. Для любого преподавателя важно воспитать не просто барабанщика, а мыслящего, зрелого человека, который отдает себе отчет в том, что, как и зачем он делает, и с каким внутренним ощущением. Очень важно здесь не лукавить, быть честным перед самим собой, перед публикой.

А есть другие музыканты, повлиявшие на тебя?

– Конечно, в моей жизни, помимо Юрия Леонидовича, были разные люди, такие, как известный тромбонист Виталий Владимиров. В последнее время в моей жизни сыграл большую роль промоутер и контрабасист Асхат Сайфуллин… Я им очень благодарен и дорожу теми связями, которые я имел с ними либо с другими людьми. Любое общение, любая игра с музыкантами – всегда плодотворный момент: это обмен информацией, мыслями.

Игнат Кравцов сейчас в начале или в середине творческого пути?

– Я нахожусь на пути роста, через 10, через 20 лет буду на том же пути становления как музыканта. Я стараюсь быть избирательным, быть эстетом и всегда развиваться. У меня есть масса недочетов, я о них прекрасно сам знаю и работаю над ними.

Как только музыкант начинает говорить о том, что он все сделал, что ему стало трудно играть – и ты поверил – это первый признак смерти, он умирает как музыкант, переставая совершенствоваться. Сейчас много говорят о том, что нужно стремиться к самобытности. Ты нашел свой звук?

– Копирование на начальном этапе – это хорошо, но потом мало того, что это становится бесполезно, это еще и очень вредно. Потому что лучше слушать Джона Скофилда, чем копию Джона Скофилда. Несложно найти свою манеру игры, нужно просто углубляться и постоянно анализировать этот процесс.

Расскажи о себе вкратце.

– Я человек по натуре минорный, не то чтобы зануда, но светлая грусть мне близка. Я предпочту носить спокойные цвета одежды – серый, черный, и при этом иметь внутри огонь, краски, нежели ходить пестрый, как петух, а внутри ничего не иметь.

Не зря мне нравятся такие музыканты, как Том Йорк, группа Fink, Christian Scott. Это очень экспрессивная музыка, многие критики называют того же Christian Scott болью мира. Они отражают в своей музыке социальную среду, в которой мы находимся, взгляд на те вещи, на которые люди не обращают внимания.

А в музыке отражается твоя минорность?

– Зависит от музыки, она же разная. Например, у Юли и Андрея есть несколько позитивных композиций, и я не могу примешивать свое настроение к настроению, которое несет эта музыка. Стараюсь соответствовать. Это особенности ансамблевой музыки.

Твое музыкальное кредо?

– Я стараюсь всегда мыслить, это сложно в музыке – постоянно концентрироваться. Стараюсь, если сажусь за барабаны, играть всегда хорошо, здесь нельзя халтурить. Ты очень успешный музыкант, играешь во многих составах, есть ли у тебя любимые проекты? – Если говорить про Екатеринбург, мне нравится работать со всеми ребятами. У меня есть свой ансамбль, «Ignat Kravtsov Quintet», в котором я сам пишу музыку, сам исполняю ее вместе с ребятами, мне это безумно нравится.

Как ты проявляешь себя на выступлениях в своем ансамбле?

– Я лидер, веду концерт, но не перекрываю ребят, не забиваю, это будет неуважительно по отношению к ним. Играя в ансамбле, важно в нужный момент спрятаться или раскрыться, вот и все. Нужна избирательность в игре.

Говорят, что личная жизнь несовместима с музыкой. Как тебе удается совмещать?

– Моя жена – профессиональный музыкант, играет на виолончели, работает в трех оркестрах. Она тоже ездит на гастроли. Можно работать в ресторане и быть каждый день дома, но смысл тогда жить вообще? Вот когда ты ездишь, привозишь новый воздух, какие-то гостинцы, новые ощущения, ты становишься таким развитым человеком, и здорово, когда жена тебя в этом поддерживает. Конечно, нужно уделять внимание семье, если говорить о глобальных вещах, то семья – она прежде музыки, джаза. Без семьи очень сложно, и когда ты знаешь, куда тебе возвращаться, – это прекрасно. Мы оба музыканты, мы движемся параллельно, иногда пересекаемся в каких-то проектах, мы стараемся отдыхать вместе и все, слава богу, хорошо.

На концерте было много новичков, и наверняка они будут читать твое интервью. Что бы ты посоветовал тем, кто хочет стать барабанщиком?

– Конечно, если быть честным, в этой сфере нет формулы, соблюдая которую ты достигнешь определенного результата. Имея талант, способность, ты должен их развивать, заниматься, анализировать, впитывать как губка. Потому что после 30 лет ты уже не сможешь так впитывать – ты наоборот должен сам генерировать какие-то идеи, вынашивать их, выдавать какой-то результат. Ты должен быть не просто джазовым музыкантом – ты должен быть джазовым человеком. Этим нужно жить, в это нужно влюбиться по-настоящему, ставить в этом цели и достигать их. Очень важно что-то оставить после себя, чтобы люди помнили.

Есть ли какие-то вредные вещи, которые не нужно впитывать? Какая-то музыка, которую не нужно слушать?

– Я считаю, что на первом этапе нужно слушать все, абсолютно разную музыку. Та же клубная музыка довольно примитивна, но ее тоже надо уметь играть на барабанах, нужно уметь держать рисунок, находиться в этом груве, если ты занимаешься метроритмом.

Просто к определенному моменту нужно выбрать то направление, в котором ты будешь играть. Оно должно стать для тебя как твой родной язык. Американец, может, и знает русский, умеет на нем говорить, но его родной язык – английский, и ему нужно выбрать для себя главный.

С каких музыкальных направлений ты посоветуешь начать ребятам, желающим стать барабанщиками?

– Я посоветую начинать со сложного – с джаза. Джаз непросто понять, но как только ты его почувствуешь и по-настоящему засвингуешь, как только изучишь язык джаза – все дороги откроются. Играя на джазовых джемах, рок-музыку ты будешь щелкать как орешки. Потому что это важнейший жанр, в котором появляются новые имена, происходит генерация умов, творчества, идей. Это свободная музыка, при этом она очень традиционна, каждый музыкант обязательно должен проходить через джазовую традицию – это 50-60-е годы. Это музыка Телониуса Монка, Джона Колтрейна, это тот же Чарли Паркер, да можно дальше раньше – Луи Армстронг, барабанщики Луи Белсон, Кенни Кларк… Это та музыка, которая была в начале.

Нужно изучать историю музыки, углубляться в нее, и тогда ты начнешь понимать, в чем фишка, начнешь в этом вариться. Так же любой гитарист, который хочет научиться играть рок круто, должен послушать и понять классическую рок-музыку, научиться играть так же, как, скажем, Джимми Хендрикс. Современные ребята скажут, что сейчас любой играет лучше Хендрикса, но его гениальность в том, что он был первым.

Чему нам нужно учиться у тех ребят, кто сейчас играет за рубежом?

– Они не распыляются, они фокусируются на чем-то одном, будь то джаз, рок, металл. Там каждый человек знает свое место, и, хоть его путь очень узкий, он всех порвет в этом.

Какой ты педагог? Как ты относишься к своим ученикам?

– Я очень демократичен в этом отношении. Если ученик берет задание на дом и попросту на работает над ним и это продолжается несколько раз, то я просто ему предлагаю не тратить свое, мое время и деньги, а просто прекратить занятия) Все просто!

Почему ты занимаешься преподаванием?

– Если я могу общаться с людьми и могу кому-то что-то дать, если у нас есть достойные, талантливые ребята, то почему нет? Я ничего не теряю, наоборот, приобретаю опыт и знания. Мой преподаватель однажды сказал: «Запомни, помимо того, что ты учишь людей, ты еще учишься сам». Ты все это пережевываешь, учишься говорить, вести речь и отвечать за свой инструмент.

Конечно, основная моя деятельность – это концерты, но я могу преподавать. Мне исполнилось 26, у меня огромный опыт игры с теми или иными музыкантами. Были курьезные моменты, я не говорю, что я идеальный, я тоже учусь. Но есть то, чему я уже научился, и я хочу на таких мастер-классах или частных уроках поделиться этим.

Твои пожелания тюменским музыкантам.

– Нужно держаться вместе. Клуб – это не место, клуб – это люди. Нужно создавать коллективы и играть вместе, помогать друг другу, организовывать джемы. Притягивать все больше молодежи к этому делу, рассказывать о джазе и других направлениях, о том, как это интересно. Главное, чтобы создавалась огромная музыкальная тусовка.

Интервью подготовили Голомолзин Алексей и Дарья Бадагазина, центр развития гитары «Романтик саунд»